Художник Андрей Верещагин получил профильное образование в Твери и в Киеве и уже с 90-х годов прошлого века активно выставлялся на лучших площадках столицы и за рубежом. В 1998 году залы для его персональной выставки открыл ЦДХ, в 2005 году его работы были представлены публике в одной из нью-йоркских галерей. Творчество Верещагина востребовано в нашей стране и за границей, его работы украшают многие частные коллекции. Картины Андрея Верещагина – загадки, требующие внимательного изучения и длительных раздумий. В то же время мастерство живописца столь велико, что они производят впечатление на зрителя одной своей формой: выверенной композицией, тщательно прописанными деталями, гармоничным сочетанием цветов.


Краеугольным камнем философии художника стал отказ от классической концепции городской среды. Прочно стоящие на земле многоэтажки, пусть даже вековой давности, морально устарели. На смену им приходят дома будущего: на колесах, с крыльями, парящие в воздухе, застывшие в воде или поместившиеся в брюхе гигантской рыбы. Перед зрителем попытка перевести дух и остановиться на мгновение, отказавшись от бешеной гонки современности. Не случайно на картинах Верещагина нет современной техники: только старинные аэропланы и автомобили, парусные корабли и воздушные шары.

.

В своем уходе от суеты автор вовсе не стремится к деревенским пасторалям. Его здания – для города, но города, не противопоставленного природе. На картине «Вековой штиль» фахверковые домики вырастают прямо на гигантских деревьях, торчащих из воды. Между стволами неспешно проплывают гондольеры, по воздуху ветви соединяют веревочные мосты – эдакая мечта Хундертвассера посреди неподвижной зеркальной глади. Работы Верещагина вообще пронизаны цитатами из литературы, архитектуры, фольклора. Это и свифтовские летающие острова, троянские кони, сказочные летучие корабли и персонажи итальянской комедии масок.

В серии картин, посвященных троянскому коню, гигантская фигура обретает вид Ноева ковчега. Он становится убежищем для десятков домов, люди карабкаются на крылья, распростертые перед взлетом. В другом варианте этого произведения перед нами троянский конь, готовый встать на рельсы, но предпочевший свободный полет движению по строго определенному маршруту. В «Рыболете» мы видим уже не дом-муравейник, а индивидуальное транспортное средство, меняющее направление по желанию хозяина. Верещагинские города всегда готовы к движению. Это летучие корабли в «Догоняющих облака», дополненные мощными воздушными шарами. На зиму они становятся на прикол и обрастают домами. В «Трех мостах» участок суши может отделиться от нее в любое мгновение.

Гулливерские башмаки и сапоги становятся убежищем для десятков крошечных человечков. Не всегда они твердо стоят на земле: обувь может загадочно зависнуть в воздухе, и тогда забираться к себе домой придется с помощью веревочных лестниц. Иногда башмак ставят на колеса или превращают в кибитку. В крайнем случае обувь используется как автомобиль в «Выезде пикового туза». Цирковую природу этого цикла подчеркивает картина «Жонглер», где тоже не обошлось без гигантского башмака. Впрочем, жить можно не только в старой обуви. Настенные часы становятся уютным домиком с балконом, а «Проверенные трубки» – отличным местом для отдыха.


Игральные карты – важная часть мировоззрения Андрея Верещагина. С их помощью он воздвигает брейгелевскую Вавилонскую башню на картине «Пирамида». Как и любой карточный домик, она кажется хрупкой и неустойчивой, но эту иллюзию разрушает приближение к ней в «Таинственной истории», где очевидно, что бумажные блок и на самом деле каменные. На картине «Третий день рождественской недели» голландские зимние пейзажи и ряды домов напоминают складывающиеся домино.

Репродукции картин Алексея Верещагина представлены здесь.